Читать онлайн книгу "Изумрудный плен"

Изумрудный плен
Георгий Григорьянц


Прожигатель жизни, бизнесмен и авантюрист Олег Фомин под старость лет задумался о бессмертии. В руки ему попадает старинный артефакт – шумерская глиняная табличка с письменами. Расшифровав с помощью знатока мёртвых языков Эммы текст, он раскрывает тайну принадлежащего когда-то царям, императорам и оракулам изумруда. Угодившему в изумрудный плен Фомину вместе с командой искателей приключений предстоит пройти запутанными лабиринтами истории к разгадке секрета вечной жизни. На этом пути придётся бросить вызов шумерским богам…





Георгий Григорьянц

Изумрудный плен



Посвящается моей жене Лилии и всем, кто ещё не разочарован в человечестве




Глава 1. Ограбление


Квартира антиквара поражала воображение. Картины старых мастеров соседствовали с раритетной мебелью, античная бронза – с антикварными часами, египетские статуэтки – с китайскими вазами, а древние книги, которых на полках шкафов насчитывалось не менее десятка, – с бутылками винтажного вина. Антураж интерьера дополнял рояль. В центре гостиной трое грабителей в масках, ослепленные обилием позолоты, озадаченно озирались, рассматривая предметы антиквариата. Один из грабителей, человек лет тридцати пяти, профессионал в области безопасности, разложив на столе приборы – квантовый комплекс мониторинга, – приступил к сканированию и цифровому анализу подслушивающих устройств, скрытых видеокамер и прочего специального оборудования. Через несколько минут сигнализация, интернет-линии, радиосигналы, датчики движения и вся прослушка были заблокированы. Сотрудники фирмы, установившей все эти устройства, явно солгали, убедив хозяина квартиры – известного в Москве коллекционера, – что система безопасности супертехнологичная, последний писк на рынке гарантированной защиты.

– Все чисто, – сказал спец.

– Прекрасно, – отозвался главный. – Думаю, можно снять маски.

Он первым стянул балаклаву с лица. Олег Фомин, богач, московский коммерсант шестидесяти лет с породистым лицом, шелковистыми светлыми волосами и ухоженной короткой бородкой излучал спокойствие и уверенность.

– Не разрешайте обилию красивых предметов завладеть вашим рассудком. – Он криво усмехнулся: – Энергетика чужих вещей ослабляет способность к рациональному мышлению.

– И что же мы ищем? – спросил специалист.

– Скорее всего что-то исключительное, не так ли? – женщина, третий член команды, продемонстрировала проницательность.

Фомин отреагировал:

– Ты права, Эмма. Весь этот антикварный хлам не должен отвлекать внимание от поиска потайной кладовой, где скрыты подлинные шедевры. Перчатки снимать не рекомендуется.

Специалист по безопасности тоже стянул маску. Сергей Климов, мужчина с приятной внешностью и повадками удачливого авантюриста, был по натуре искателем приключений, всегда шел на риск без каких-либо сомнений. Его наняли на дело, а любая сумасбродная задача вызывала у него не только бурление адреналина, но и желание испытать пьянящий азарт преследователя. Подойдя к дубовому буфету, он открыл створку и, взяв бутылку «Шато Латур» 1865 года, с интересом стал ее разглядывать.

– Аккуратнее! – укорил Фомин: – Бутылка красного вина – настоящий раритет. Стоит баснословных денег.

Сергей с осторожностью сапера поставил вино на место и, чтобы занять себя, стал прохаживаться по комнате, осматривая экспонаты, словно в музее.

Эмма скрепя сердце сняла маску. Ее, как и Сергея Климова, нанял Фомин, предложив каждому по десять миллионов рублей. Недавно Фомин показал ей клинописную глиняную табличку – сообщение на шумерском из четвёртого тысячелетия до нашей эры, – и устоять перед соблазном заполучить мифический артефакт, о котором шла речь в тексте, не было никаких сил. Специалист по древностям, знаток мертвых языков Эмма Павловская, ученый-археолог тридцати двух лет, дала себя уговорить на авантюру. Но сейчас жалела об этом. То и дело в ее голове мелькали неприятные мысли типа: «Поддавшись искушению, не избежишь неприятностей».

Она подошла к Фомину:

– Олег Борисович, здесь много древнеегипетских статуэток, следовательно, хозяин – знаток египтологии, а такие люди, как известно, обожают устраивать ловушки…

Не успела она договорить, как раздался отчетливый щелчок. Собеседники насторожились и одновременно повернули головы в сторону Климова. Сергей, застыв как изваяние, растерянно стоял, держа в руке золотую фигурку Анубиса, бога смерти с человеческим телом и головой собаки. Раздался звук сработавшего реле, и через форсунки на потолке повалил углекислый газ, стремительно заполняя помещение.

– Я предвидел! – вскричал Фомин. – Эмма, Сергей, возьмите это! – Достав из сумки небольшие желтые баллоны с загубниками, он протянул их помощникам.

Растворенный в крови углекислый газ воздействует на определённый центр мозга, и при большой концентрации приводит к остановке дыхания. Эмма, удерживая баллон губами, судорожно набирала в лёгкие воздух и была на грани паники. Фомин, опытный ныряльщик, привыкший выкручиваться из любой ситуации, жестами показывал женщине зажать нос пальцами, а Сергею – открыть окно. Тот как истинный дайвер дышал из баллончика ровно; бросившись к окну, сдвинул шторы и стал неуклюже возиться со старинными задвижками с секретом. Хотел было разбить стекло, но Фомин пришел на помощь. Окно открыли, и свежий воздух ворвался в комнату.

Газ выветрился. Убрав баллоны в сумку, Фомин, сказал:

– Идя на риск, не стоит забывать о людском коварстве.

– Простите, Олег Борисович. – Сергей потупил взор. – Благоразумное поведение мне иногда не свойственно. Больше не повторится.

– Ты нас чуть не погубил! – задыхаясь от возмущения, зашептала Эмма. – Какое благоразумие? Распущенность и бесчувствие!

Сергей, бросив на нее умоляющий взгляд, виновато улыбнулся.

Фомин предупредил:

– Ничего не трогать!

Он подошел к роялю, открыл крышку и одним пальцем застучал по клавишам в четвертой октаве. Девять нот. «Танец феи Драже» из балета Чайковского «Щелкунчик» привел в действие спрятанный механизм: секретная дверь приоткрылась.

– Осмотрим кабинет хозяина, – прокомментировал Олег. – Знаете, я ведь здесь уже бывал.

Три недели назад известный коллекционер, меценат и предприниматель Иван Петрович Елисеев давал прием для знатоков искусства. В гостиной своей московской квартиры на Пречистенке представил гостям картину Караваджо «Поцелуй Иуды». Полотно в золоченой раме поражало контрастом оттенков и совершенством исполнения. Лунный свет выхватывал из темноты роковой ночи фигуры Христа, Иуды и стражника в черных доспехах. Увидев, что один из богатейших людей Москвы – Фомин, забыв о недопитом бокале шампанского, в полном восхищении застыл перед картиной, Елисеев вкрадчиво спросил:

– Нравится?

Фомин, облаченный в соответствии со светским этикетом в смокинг и галстук-бабочку, медленно повернул к нему голову:

– Предал за тридцать сребреников.

Иван Петрович улыбнулся:

– Сюжет о вероломном предательстве: ученик предает учителя.

– Жаль, что это подделка, – Фомин разочарованно вздохнул. – Оригинал, как известно, находится в Национальной галерее Ирландии.

– Ну, зачем же вы так, Олег Борисович? – с обидой в голосе посетовал Елисеев. – Не подделка – авторская копия.

– За сколько продаете?

– Вам отдам за двадцать миллионов долларов.

– О, дешево! Так картина еще и краденая.

– Тонкий ценитель живописи должен наслаждаться прекрасным, а цена и происхождение полотна – какая разница – должны волновать его в последнюю очередь!

– Все равно сюжет навевает тоску и грусть. Нет ли у вас чего-нибудь жизнерадостного?

– Для вас всегда найдется. Минуточку…

Елисеев подошел к роялю, открыл крышку и наиграл девять нот из «Танца феи Драже». Гости, шумно восторгаясь раритетами, потягивали шампанское и не поняли, что это было. А хозяин, взяв под локоток Фомина, препроводил его к секретной двери. Они вошли в кабинет и там, закрыв дверь, Елисеев подвел богача к станковому мольберту, на котором была установлена картина Рубенса «Портрет дамы».

– Как вам?

– Это подлинник? – заволновался Фомин.

– Несомненно! Питер Пауль Рубенс, XVII век.

– Сколько?

– Пятьдесят миллионов долларов.

Фомин поднял бровь:

– Мне придется нанять искусствоведа, чтобы проверить картину.

Елисеев лукаво улыбнулся:

– Конечно, мой друг. Растопить недоверие – значит прекратить соперничество и проявить дружелюбие.

Странно посмотрев на хозяина квартиры, Фомин произнес:

– Недоверие питает неудачи, а моя цель – наслаждаться достойным, – он стал оглядывать отделанный дубом роскошный кабинет.

…Грабители приступили к поиску тайного хранилища. Действовали не спеша, так как точно знали: хозяин квартиры улетел на неделю в Нью-Йорк за очередным шедевром.

Сергей обратился к «главному»:

– Полагаю, мы ищем сейф или потайную комнату, так?

– Именно! Просканируй пустоты в стенах!

Специалист по безопасности с помощью небольшого радара приступил к поиску аномалий в стенах. Вот лампочка прибора замигала, и скрытая комната была обнаружена.

– За книжным шкафом, – резюмировал Сергей.

– Замечательно! – Фомин был доволен. – Эмма Михайловна, потрудитесь поискать потайную кнопку.

Эмма подошла к шкафу. Дверь, замаскированная под книжную полку, была заполнена бутафорскими томами. Острый взгляд ученого-археолога сразу вырвал из массы корешков старых книг один, наиболее потертый. Женщина просто на него нажала. Раздался щелчок – полка-дверь, ведущая в хранилище, приоткрылась.

Археолог пришла в замешательство:

– Олег Борисович, вам не кажется, что это слишком просто? Что-то здесь не так!

– О, Эмма, ну не может коллекционер быть одержимым манией подозрительности! Жить в постоянном страхе тошно. Я знаю Елисеева. Он, конечно, помешан на старинных вещах, но наклонности его не настолько безумны, чтобы строить мощные бастионы. У заурядного человека и привычки обычные.

– Вам виднее, но я бы поостереглась, – внутрь хранилища Павловская пропустила «главного» первым.

В тайнике автоматически включился мягкий свет. На незваных гостей накатила волна восторга. Потрясенные великолепными работами старых мастеров, грабители невольно залюбовались. На стенах висели полотна кисти Рубенса, Караваджо, Тинторетто, Брейгеля, Брюллова, Шишкина… Сергей ошарашенно уставился на «Маки» Винсента Ван Гога, растерянно молчал и даже не моргал.

– Могучая сила искусства! – иронизировал Фомин. – Ничто так не убеждает в правоте заповеди «Не кради!», как жгучее желание обладать и не попасться.

– Шутите? – Эмма посмотрела на него с удивлением.

Сергей наконец оторвался от «Маков»:

– Так много шедевров! Какая из этих картин стоимостью в миллион долларов?

Эмма категорично рассеяла его мечты:

– Даже не думай! Кроме того, большая часть этих работ – подделки.

Фомин подтвердил:

– Ты права, Эмма. Бизнес Елисеева – продажа копий. В Москве много богатых людей, желающих обманываться. Но прошу сосредоточиться на главном: мы ищем драгоценный камень. Зеленого цвета.

Эмма посмотрела на него с удивлением, но ничего не сказала. Троица разошлась по комнате, изучая возможные тайники. Поиск затягивался, но тут женщина обратила внимание на невзрачный сундучок на полу в углу хранилища:

– Смотрите, железный ящик! Странно. Для изысканного коллекционера держать в секретном хранилище обшарпанный ящик из обычного железа – нонсенс, недостойно страстного собирателя и любителя прекрасного.

Мужчины подошли ближе. Фомин попытался открыть сундучок, но нет – закрыто. Он посмотрел на Сергея. Тот понял вопрошающий взгляд: достал из сумки связку отмычек, поковырялся в замке, и через пару минут крышка ящика была открыта. Внутри лежала небольшая антикварная шкатулка. Эмма взяла ее, рассмотрела. Резьба по кости, серебро, инсценировка мифов и поэтики, филигранная работа, дохристианские традиции.

– Древнеримская шкатулка для хранения украшений.

Раритет передала Фомину. Тот преисполненный благоговения открыл коробочку. На белой шелковой подушечке лежал круглый зеленый камень. С трепетом волнения мужчина потянулся за предметом, приблизил его к глазам и стал внимательно рассматривать. Большой каплевидный камень диаметром не менее пяти сантиметров походил на отлично отшлифованную плоско-выпуклую линзу.

– Похоже на линзу для лазера зеленого цвета, – отреагировал Сергей.

– Эмма, взгляните! – Фомин передал камень женщине.

Удерживая двумя пальцами, она повертела его, исследуя со всех сторон, затем посмотрела на свет, проверяя чистоту, целость и плотность, поразилась размерам и красоте камня насыщенного зеленого цвета, прозрачного, как родниковая вода.

– Это изумруд! Он идеален. Цена баснословная. Думаю, может быть оценен дороже, чем подобной величины бриллиант, – сказала она.

Фомин протянул раскрытую ладонь. Эмма вложила в нее сокровище, которое тут же исчезло в кармане куртки богача.

– Ну, что ж, – сказал он, – миссия выполнена. Давайте восстановим прежний порядок, и уходим.

Входная дверь за грабителями закрылась, и в квартире антиквара вновь воцарилась настороженная тишина.




Глава 2. Шумерская табличка


Вечером в апартаментах Фомина раздался телефонный звонок. В трубке послышался голос Эммы:

– Олег Борисович, у меня все не выходит из головы, зачем Елисеев держал украшение в железном ящике. Знаете, среди археологов есть поверье: железо отпугивает потусторонние силы.

Фомин хмыкнул:

– Эмма Михайловна, вы же ученый, трезвомыслящий человек. Подобное поведение совершенно иррационально, не имеет под собой разумных оснований.

– Суеверие – осколок древней правды, Олег Борисович.

Мужчина среагировал:

– У вас какое-то наивное желание видеть собственную картину мира. Сорвите с глаз покрывало мистики, и осознаете всю бессмысленность таких предположений. Занимайтесь расшифровкой глиняной таблички. Встречаемся через три дня.

Разговор закончился. Необычно взволнованный Фомин заходил по комнате: «О чём она? А если всё же права, и заблуждаюсь я? Не лучше ли ей всё объяснить, сделать своим союзником? Нужно подумать».

Табличка из обожженной глины у него появилась пару месяцев назад. Фомину позвонил Игнатьев, известный в определенных кругах торговец краденым.

– Олег Борисович, вы так давно не заглядывали в мой магазин, что я было подумал, не променял ли мой лучший покупатель искусство на плотские удовольствия.

– Дорогой Павел Сидорович! Удовольствие доставляет возможность тратить деньги и время, а вот искусство наполняет нас образами, экспрессиями, пониманием своего жизненного предназначения. Что касается плотских, то бишь чувственных, удовольствий, то Лев Толстой сравнивал их с грехом.

Они встретились в небольшом магазинчике дешевого антиквариата в тихом переулке Арбата. Игнатьев, знаток человеческой психологии, досконально освоивший свое преступное ремесло, слыл лучшим продавцом ворованных раритетов, причем со стажем. Поседевший сухопарый старичок лет восьмидесяти имел острый взгляд и пытливый ум. Он метко заметил:

– Жизнь коротка, искусство вечно!

Фомин усмехнулся:

– Все мы теплим надежду на бессмертие. Конечно, я имею в виду бессмертие души.

Лукавый взгляд Игнатьева говорил, что он приготовил богатому покупателю что-то необычное:

– Знаете, Олег Борисович, есть смутное ощущение, что физическое бессмертие человека достижимо.

Гость удивился:

– Каким образом?

– Мне предложили продать очень древнюю вещь – послание вечности. Минуточку!

Он достал с полки деревянную коробочку из розового дерева с перламутром, открыл. Взору Фомина предстала глиняная табличка размером десять на девять сантиметров с клинописью – это письменность шумеров, самая ранняя из известных систем письма. Пока глина была еще мягкая, писец отдаленной эпохи деревянной палочкой выдавливал на ней знаки.

– Этой табличке шесть тысяч лет! – торжественно объявил продавец. – Происхождение раритета туманно, поэтому выставлять на широкую публику не рекомендуется.

– Ну и что?

– Мой знакомый, профессор-шумеролог, не взялся расшифровать, говорит, старошумерский мы пока не умеем читать, но всё же разобрал две фразы: «Ключ к бессмертию зеленый камень» и «Бог Ану говорит».

Глаза Фомина загорелись, он пристально посмотрел на старинный предмет. А продавец продолжал искушать:

– Вы, Олег Борисович, умны, образованы, находчивы, можете позволить себе все, что заблагорассудится, кроме одного… Знаете, дни жизни безвозвратно улетучиваются, и остается только тосковать о потерянных возможностях.

– Блаженствовать вечно – мечта любого человека, – размышлял вслух Фомин.

– Именно! – Игнатьев оживился: – Обрести бессмертие возможно! Приоткрыть тайну, узнать секрет, получить рецепт – думаю, ничего для этого не жалко.

– Бессмертие желанно, – мечтательно произнес посетитель.

– Вот и я о том же! Из всех, кого я знаю, только вы обладаете незаурядными способностями, необходимыми, чтобы раскрыть тайну. Скажу по секрету: недавно в Москве объявился зеленый камень – изумруд необычайной чистоты и размеров.

– Поподробнее, Павел Сидорович.

Игнатьев доверительно наклонился к уху гостя и заговорщически зашептал:

– Его купил небезызвестный вам Елисеев…

Рассказ продавца поразил Фомина. Оказывается, камень хранился в сокровищнице Ватикана. Когда-то он принадлежал императорам Древнего Рима. По чьей-то инициативе было решено провести экспертизу реликвии. Пригласили ученых-минерологов. Они установили, что каплевидный камень размером с бильярдный шар вовсе не изумруд, а зеленый хризолит – дешевый самоцвет. Но через некоторое время в Париже на чёрном рынке объявился чистейший изумруд странной формы – капля размером с бильярдный шар. Состоялся закрытый аукцион ювелирных изделий, на котором покупатель, пожелавший остаться неизвестным, и приобрел драгоценность. Анонимным покупателем был Елисеев.

– В древности изумруд ценили намного дороже алмаза, – закончил свой рассказ антиквар, неожиданно добавив: – Елисеев жаден, никогда не расстанется с драгоценностью.

Посетитель магазина стоял неподвижно и молчал. В голове его проносились вихри мыслей, и вдруг откуда-то возникла навязчивая идея непременно обзавестись и табличкой, и камнем. Он вкрадчиво произнес:

– Что ж, Павел Сидорович, предложение меня заинтересовало. Письменность шумеров, говорите… Я люблю докапываться до сути… Хочу раскрыть тайну таблички.

Купив глиняный раритет за сумму с семью нулями, Фомин стал искать палеографа – ученого, изучающего памятники древней письменности. Знакомый ему директор института археологии посоветовал Эмму Павловскую – видного специалиста по шумеро-аккадской культуре. Фомин пригласил ее в ресторан «Пушкинъ» пообедать. Под гефлюгили в кисло-сладком взваре он забросил наживку:

– Эмма Михайловна, для исследователя вашего уровня нет ничего важнее, чем реализовать себя в научном мире. Так получилось, что наши интересы совпали.

Он вперил в нее испытующий взгляд. Глаза научного работника расширились, брови слегка приподнялись, губы приоткрылись. Заинтересовалась! Мужчина продолжил:

– У антиквара я приобрел эту глиняную табличку. – Он протянул даме раритет в коробочке. – Меня убедили, что вещь ценная. Хотел бы с вами проконсультироваться. Разумеется, работа будет оплачена. Назовите сумму, и деньги немедленно переведут на ваш счет.

Женщина – красивая, утончённая, с голубыми глазами, тёмными волосами и нежной кожей – взяла табличку и изумленно рассмотрела. Потом, положив в коробочку, спокойно сказала:

– Подождите о деньгах. Если работа сложная, интересная, в русле моей компетенции, я возьмусь.

– Кажется, неразрешимые проблемы вас не пугают?

– Олег Борисович, альтернатива невозможному есть научное открытие.

Фомин бросил на нее многозначительный взгляд: «Она тот, кто мне нужен». А вслух сказал:

– Минуточку… – повозился с телефоном. – Отправил вам на смартфон изображение раритета в высоком разрешении. Никому не показывайте. Пусть тайна останется тайной.

Они вышли из ресторана. Павловская пошла на метро, а Фомин сел в свой дорогой седан с личным шофёром. По пути домой водитель как бы между прочим предупредил:

– Олег Борисович, чёрный внедорожник преследует нас от самого ресторана.

Фомин обернулся. Через щель шторки заднего стекла он увидел внедорожник. На передних сиденьях были молодой водитель и лысый человек с тёмной бородой лопатой, оба в кожаных куртках. Лиц разобрать не удалось – преследователи соблюдали дистанцию, – но это были люди не его уровня.

«Что происходит? – мелькнула тревожная мысль в голове. – Плотного телосложения крепкие парни неотступно следуют за мной по пятам?»

Невольно заволновавшись, стал анализировать ситуацию. Опасные операции с биткоином и валютой он давно не производит, все ценные бумаги, в том числе акции, передал в доверительное управление. С бизнес-партнером Дмитрием Лисиным, близким другом, соучредителем и гендиректором фирмы «Флексвижн» – она основной источник дохода Фомина – механизмы взаимодействия давно отрегулировал. Завод гибкой гибридной электроники, совладельцами которого они с Лисиным являются, находится под особым контролем министерства, выпуская продукцию в рамках выполнения государственного заказа. Наезжают конкуренты? Странно. Рынок давно поделен: «Флексвижн» – единственный в стране производитель матриц и интегральных схем на пластиковой подложке. А что, если?..

Он достал коробочку, открыл. Шумерская табличка манила и завораживала. Устыдившись абсурдной мысли, что в деле замешана глиняная табличка, Фомин всё же поразмышлял: «Игнатьев не из болтливых. Эмма, почуяв сенсацию, цепко ухватилась за разгадку артефакта и будет помалкивать. Скорее всего, разговор с директором института археологии стал достоянием некой влиятельной персоны. Тогда вопрос расшифровки тайного текста волнует кого-то еще. В любом случае, я крепкий орешек и запугать себя не позволю».

Дома, спрятав табличку в сейф, Фомин стал размышлять об изумруде. Не выходила из головы фраза: «Ключ к бессмертию зеленый камень». С некоторых пор его стало волновать бессмертие – жизнь, не прекращающаяся сколь угодно долгое время. «Отодвинуть порог старения – это же здорово и, конечно, желанно!» – от подобной мысли дух захватывало. Задумываясь о вечной жизни, он полагал, что есть вещество – эликсир молодости, – обладающее свойством омолаживать человеческий организм, продлевать жизнь до бесконечности.

Он занялся поиском этого вещества. Так, мифы Греции сообщали об амброзии. В Древней Индии называли амриту пищей богов. Древние иранцы превозносили хаому, а египтяне – воду бессмертия. Но это легенды! Поисками эликсира молодости в средние века занимались алхимики, и, по их мнению, на земле есть только одно вещество – благородное, вечное, стойкое, – которое обязательно должно входить в состав эликсира: золото. Известно, что в напиток, который царица Клеопатра готовила себе, чтобы оставаться вечно молодой, входило золото. Папа римский Бонифаций VIII употреблял лекарство с измельченными золотом, жемчугом, сапфирами и изумрудами.

Золото может купить власть, почести, чувства, желания… А бессмертие?

Фомин взял в руки научный журнал за текущий год. Заголовок статьи гласил: «Ученые обнаружили способность золота противостоять бактериям». Ниже сообщалось, что ученые из Испании в рамках проведенного исследования обнаружили новое полезное для здоровья свойство золота. Синтезировав наночастицы золота, они заставили их взаимодействовать с живыми бактериями, при этом микроорганизмы деформировались.

«Но вот, что интересно, – думал Фомин. – Шумерская табличка описывает нечто другое. Ключ к бессмертию – это зеленый камень. – Устремив взор сквозь окно, он твердо пообещал сам себе: – Если этот ключ существует, я найду его и стану жить вечно». Новая идея увлекла. Преуспев в бизнесе и остыв к активному предпринимательству, устав от однообразной жизни и хронического застоя, Фомин захотел перемен – стал настоящим прожигателем жизни, растрачивал свои силы, здоровье и деньги на удовольствия и развлечения. В нем проснулся дух авантюризма. Его безудержно обуяла жажда опасных приключений, захотелось острого, в эмоциональном плане, конечно, и, как результат, возникло желание почувствовать себя особенным, выделиться из толпы. Трижды женатый, он быстро осознавал, что пресная семейная жизнь ему надоедает и, разочаровавшись в очередной избраннице, заново искал бурлящие, как пузырьки шампанского, эмоции…

Эмма пришла к нему с первыми результатами работы через неделю. Помпезный дом на Малой Бронной выделялся желтым фасадом, изысканными вензелями и архитектурными излишествами. Шикарная квартира Фомина в современном стиле, в которой он жил один после развода с очередной женой, производила двойственное впечатление. С одной стороны, здесь обитал богач, не чурающийся новомодного стиля в интерьере и передовых технологий, с другой стороны – персона, зацикленная на искусстве, символике и ритуалах. В комнатах на стенах висели, а на стеллажах лежали оккультные предметы и трактаты. Эмму это несколько покоробило, но, взяв себя в руки, она, сев напротив хозяина за стол, приступила к изложению содержания таблички.

– Олег Борисович, кое-что удалось расшифровать, но не все. Дело в том, что надпись сделана старошумерским клинописным письмом, – она разложила перед Фоминым большие фотографии таблички. – Ученые умеют читать только более поздние тексты. Этот же сложен для понимания. Предложение может состоять из набора логограмм без всяких морфемных показателей, синтаксические связи между словами определить затруднительно…

– Эмма Михайловна, – перебил заказчик, – увольте меня от подробностей.

– Простите, Олег Борисович.

Она положила перед ним лист с переводом. Фомин углубился в чтение:



Царь Шумера Алулим приказал на дощечке писать.

Гуруш калам держит, Гуруш пишет.

Тот, кто будет это читать, знай,

Алулим велик, как небо, как земля велик.

Сияющие боги…,

Люди смертны.

Боги… установили,

Назначение людей…

Бог Энлиль говорит: смертный, высшим силам поклонись,

Жертвоприношение принеси, порядку подчинись,

Кто богов не почитает, будет в пустыне выброшен.

Алулим…, порядок…,

Боги…

Алулим… тайну бессмертия…

…

Ключ к бессмертию зеленый камень…

Заклинание скажи…

Свет…

Бог Ану говорит…

Змея…



Осознав, что тайна не открылась, Фомин медленно поднял глаза на собеседницу.

Эмма поторопилась объяснить:

– Шумерский язык до сих пор остается для нас загадкой. Невозможно представить, но шесть тысяч лет назад уже существовала высокоразвитая цивилизация. Внезапно появились технологические новшества, сложная общественная жизнь, уникальная культура… Боюсь, потребуется гораздо больше времени на расшифровку.

Фомин встал, прошелся по комнате:

– То, что вы сообщили – очень интересно, но я бы хотел получить полную дешифровку таблички как можно быстрее.

Эмма отреагировала:

– Я собираюсь подключить к работе искусственный интеллект.

– Прекрасно, – загорелся Фомин.

– Подготовку выборки для машинного обучения я уже начала.

Хозяин квартиры сел и доверительно приблизился к ней:

– Знаете, я собираюсь ограбить квартиру приятеля.

В вопрошающем взгляде женщины читалось неодобрение. Мужчина продолжил:

– Мы должны завладеть зеленым камнем, о котором идет речь в тексте. Вы представляете, какой уровень научного открытия сулит этот артефакт?! Сродни находке Трои Генрихом Шлиманом. А все лавры и почести достанутся вам. Я всего лишь любитель-самоучка, и вообще предпочитаю оставаться в тени.

– Ну, не знаю… – она засомневалась.

– Не сомневайтесь, милочка! Камень откроет захватывающие перспективы…

– Так выпросите его у приятеля, на худой конец, купите!

– Он ни за что не продаст. Психология бездарных людей – ни с кем не делиться, презирать окружающих и завидовать чужому успеху. Мой приятель скорее распилит камень на несколько частей, чтобы выгоднее продать его.

Эмма вскричала:

– Этого нельзя допустить!

– Да-а! Мы с вами на пороге открытия! Для моего приятеля этот камень всего лишь выгодное вложение денег. Решайтесь, милочка! Без вас я не справлюсь. Наметанный глаз археолога способен отыскать иголку в стоге сена. Вашу безопасность гарантирую. Приятель вскоре уезжает за границу. Мы войдем в его квартиру и заберем камень.

Эмма молчала. Одержимый идеей бессмертия Фомин, видя в женщине идеально подходящего для вылазки подельника, азартно убеждал:

– Я стану спонсором для вашей научной работы. Таким же, как лорд Карнарвон для археолога Говарда Картера, открывшего гробницу Тутанхамона.

– Вы готовы выделить средства для археологических изысканий?

– Именно! Вот пять миллионов рублей – аванс за перевод текста таблички, – он достал из ящика стола и положил перед ней на стол завальцованную в полиэтилен вакуумным упаковщиком банковскую пачку денежных купюр. – Столько же – по результату работы. Еще десять миллионов вы получите за помощь в ограблении. Соглашайтесь. Мы ничем не рискуем.

Внезапно фитиль, стоящего в комнате антикварного канделябра – бронзового римского напольного светильника на масле – самовоспламенился. Птичка из бронзы, прилаженная к лампе, ослепительно засверкала и стала выглядеть совсем как живая. Эмма подозрительно воззрилась на язычок пламени, а Фомин, покосившись на огонь, хищно оскалился. «Это знак», – подумала женщина.

Несколько дней она терзалась тревожными мыслями, но всё же позвонила и дала согласие.




Глава 3. Сверхъестественная сила


После ограбления квартиры Елисеева Фомин ни на минуту не расставался с изумрудом. Ночью, в кабинете своей квартиры, сидя за письменным столом, он тщательно рассматривал камень в лупу, пытаясь уловить признаки неких его чудесных способностей. Ничего не обнаружив, взглянул на свет, при этом случайно коснулся камня своим золотым перстнем. На указательном пальце правой руки, называемом пальцем Юпитера, Фомин всегда носил массивный перстень. Обычно люди, подобные ему, таким аксессуаром желают подчеркнуть свое высокое положение в обществе.

Произошло нечто странное. Возникло монотонное гудение, а потом до его уха долетело бормотание. Олег Борисович осмотрелся, настороженно прислушался. Невнятные звуки продолжались. Сколько ни напрягал он слух, ничего разобрать не получилось. Положив камень на стол, встал из кресла, прошелся по комнате. Звуки исчезли. Вернулся к столу. Опять взял изумруд. Бессвязный лепет возобновился.

Не оставалось сомнений: камень говорит. Пораженный этой странностью, Фомин осознал, что предмет проявляет мистические свойства вкупе с золотом. Но что он сообщает? А, может быть, предупреждает? Как человек достаточно недоверчивый и подозрительный, Фомин решил проверить квартиру и, сунув изумруд в карман, направился к выходу, но остановился на полпути. Фитилек масляной лампы старинного римского канделябра вдруг воспламенился сам собой, а украшавшая светильник бронзовая птичка как-то зловеще засияла. Фомин забеспокоился. Появилось ощущение угрозы и насилия. Взяв из ящика стола пистолет, он дослал патрон в патронник и вышел из кабинета.

В гостиной неяркий свет, многократно отражаясь в зеркалах и начищенной бронзе, освещал картины современных художников и предметы старины. Послышался тихий металлический скрежет. Кто-то снаружи возился с входным замком. Пожалев, что заранее не включил сигнализацию, хозяин квартиры спрятался за бархатной портьерой и стал ждать. Дверь открылась. Через узкую щель в шторе он увидел двоих в черных куртках – один молодой, светловолосый, симпатичный, второй постарше, лысый, невзрачный, с тёмной бородой лопатой. Они, стараясь не шуметь, с оружием в руках прокрались в гостиную и приступили к осмотру выдвижных ящиков и ларцов. «Явно ищут камень или табличку, – решил Фомин. – Но я не робкого десятка». Внезапно появившись из-за шторы, он вскричал:

– Стоять! Бросайте оружие, стрелять буду!

Если грабители и растерялись, то лишь на мгновение. Тот, что с бородой выстрелил первым. Промах! Хозяин квартиры открыл по нему огонь, но увидев, как молодой взял его на прицел, шустро «нырнул» за диван. Прозвучал выстрел. Пуля застряла в обивке дивана. Фомин, приподнявшись, открыл ответный огонь. Брызги разбитого стекла серванта градом окатили молодого грабителя, заставив его упасть на четвереньки. Бородач, злобно скаля зубы, повел непрерывный огонь из пистолета. Пули в беспорядочной стрельбе прошивали дорогой итальянский диван, но объект атаки так ни разу и не задели. Патроны закончились, и стрелок стал лихорадочно перезаряжать пистолет, чем воспользовался Фомин. Выскочив из укрытия, он выстрелил в него в упор. Раненый бородач, испустив вскрик, рухнул, но беглый огонь по Фомину открыл молодой сообщник.

Олег интуитивно уворачивался от пуль. Его удивила скорость собственной реакции. Считается нереальным увернуться от пули, выпущенной из огнестрельного оружия, однако, он уклонялся, пригибался и маневрировал, легко избегая пущенных в него пуль. Что за трюк? Откуда такое проворство? Не понимая, как это получается, он произвел несколько выстрелов в противника, но не попал, лишь выбил фонтан каменной пыли из стены и разбил венецианское зеркало. Патроны закончились. Фомин, стремительно влетев в кабинет, забаррикадировал дверь стулом и бросился к ящику стола, где хранился запас боеприпасов, торопливо снаряжая магазин.

В дверь никто не ломился, в соседней комнате установилась тишина, фитилек на светильнике погас. Олег, поразившись перемене обстановки, приоткрыл дверь и заглянул в гостиную. Никого. На полу пятно крови и осколки стекла, на стенах пулевые отверстия. Простреленные картины и вдребезги разбитое венецианское зеркало опечалили, а насквозь пробитый пулями кожаный диван окончательно расстроил хозяина квартиры. Закрыв на замок входную дверь и убедившись, что внутри никого нет, он в полном изнеможении поплелся на кухню, сел на барный табурет, плеснул в стакан коньяку и выпил его залпом. Затем достал из кармана изумруд и вперил в него вопросительный взгляд.

«Мистика какая-то! – думал он. – Камень что-то шепчет, или предупреждает, или защищает… Что он такое? Защитный талисман? Но почему выглядит как круглая плоско-выпуклая линза? А где оправа и цепочка? Эмма права. Без вмешательства потусторонних сил здесь не обошлось. Впрочем, это же замечательно! Благодаря изумруду, я неуязвим для врагов, легко смогу противостоять козням недругов и нападкам преследователей. А бессмертие? – идея вечной жизни вновь стала будоражить воображение. – Камень точно с этим связан. Но как? Предстоит выяснить».

Разбитый, но несломленный, он залез под одеяло мягкой постели, а камень вместе с золотым перстнем поместил на прикроватную тумбочку, и стал заворожено глядеть на талисман. Так и заснул.



Его посетило ночное видение. Как будто в дымке, сквозь туманное марево возникает огромное здание с позолоченным куполом, рядом – колоссальная статуя высотой с двенадцатиэтажный дом с высеченной на постаменте надписью: «Нерон Цезарь». Расплывчатые очертания различаются всё явственнее. Вот он внутри здания. Стены и потолки украшены мозаикой. Он входит в круглый пиршественный зал, инкрустированный золотом, перламутром и слоновой костью. Полно народу. Гости в белых тогах с пурпурной полосой, возлежа на ложах-клиниях, едят и пьют, а кушанья и вина им подают слуги. Неумеренное чревоугодие и пьянство! С потолка плавно падают лепестки роз. Фомин догадывается: он в Золотом дворце удовольствий Нерона, о котором много читал. Древний Рим! Пирующие, облокотившись на левую руку, едят и внимают музыке и песне. Полный человек в пурпурной тоге и с золотым венком на голове играет на лире и поет. Это же сам император Нерон! Пение его фальшиво и монотонно, голос визглив и невыразителен.

Фомин идет вдоль стен, мимо освещающих зал бронзовых канделябров, но останавливается как вкопанный. Что это? Канделябр с птичкой, тот самый, что в его домашнем кабинете. Огонек светильника весело пляшет, а в отсвете пламени трепещет позолоченная птичка. Внезапно император прерывает пение, берет в руку круглый зеленый камень и, зажмурив левый глаз, смотрит через него на одного из гостей. Бедолага, пожилой аристократ, от нудного аккомпанемента и тягучего пения задремал. Нерон медленно поднимается. Схватив стеклянный кубок, с силой разбивает его оземь. Все вздрагивают.

– Свобода наслаждений и необузданность чувственности – это и есть обретение счастья! – кричит Нерон.

Гости с неодобрением смотрят на нарушившего правила аристократа. Два стражника-преторианца стаскивают старика с клинии и уводят. Император, мило улыбнувшись публике, садится на место и берет лиру. Хочет запеть, но вдруг, поменявшись в лице, откладывает инструмент и, снова взяв зеленый окуляр, глядит сквозь него. Теперь он рассматривает Фомина. «Не может быть! – проносится у того в голове. – Он меня видит!» Олег волнуется, у него трясутся коленки, мурашки бегут по коже, струйка пота течет со лба. Оглянувшись в поисках убежища, замечает: все присутствующие поворачивают головы в его сторону, но, не понимая, что происходит, с опаской озираются по сторонам, недоуменно шепчутся, пожимают плечами.

Ясно: только Нерон видит Фомина. Император то подносит зеленый камень к глазу, то убирает его, щурится, но вновь через изумруд тщательно вглядывается в новый для него образ. А камень-то в золотой оправе! Фомин это точно видит. Вот оно что! Похоже, камень в золотой оправе позволяет узреть невидимое. Начальник преторианской гвардии в кожаном нагруднике, блестящем шлеме с гребнем и красном плаще, забеспокоившись, спешит туда, где что-то видит Нерон. Ничего не найдя, растерянный глава охраны недоуменно глядит на императора, а тот гневно тычет пальцем в пустое место. Страх накатывает на Фомина, его трясет, им овладевает отчаяние и… он просыпается.

Вскочив с кровати, Олег тыльной стороной руки резко смахнул с тумбочки камень с перстнем. Предметы полетели на покрытый ковром пол. Порывисто сев, Олег обхватил голову руками и попытался унять дрожь и волнение. Потрясенный видением, он вдруг осознал, что зеленый талисман обладает сверхъестественной силой.



Хранить изумруд Фомин стал в железной коробке из-под сигар. Охваченный азартом, он задумался о поисках золотой оправы к камню. Как одержимый метался по квартире с навязчивой идеей немедленно обзавестись нужной вещью, но, понимая всю ограниченность своих знаний в области древних реликвий, решил все же воспользоваться опытом и компетенцией Эммы. Как раз через неделю она позвонила и попросила о встрече.

Войдя в квартиру Фомина, Эмма впала в ступор. Зеркало и стёкла серванта разбиты, на стенах пулевые отметины, диван ободранный и весь в дырах. Наконец очнувшись, она произнесла:

– Что случилось, Олег Борисович?

– Эмма Михайловна, всё в порядке, – успокоил её хозяин. – Вломились грабители. Вероятно, искали камень и табличку, но я преподал им урок: помогли верный друг пистолет, холодный разум и умелая рука.

– Они могли вас убить! – ужаснулась женщина. – Вы заявили в полицию?

– Нет, и не собираюсь. Предпочитаю разобраться со своими проблемами самостоятельно.

Эмма была растеряна:

– Думаю, неразумно подвергать свою жизнь опасности.

– О, милочка, чувство опасности обостряет инстинкты, избавляет от иллюзий и, как правило, позволяет избежать худшего.

– Непредсказуемое всегда таит опасность, – тихо сказала она.

– Оставим это. Вы закончили дешифровку?

– Да, Олег Борисович. Считаю, что благодаря синергетическому подходу достигнут результат достаточно достоверный и статистически оптимальный. Возможно, в будущем придется что-то уточнить.

Она положила распечатанный на принтере лист бумаги перед заказчиком, молча наблюдая за его реакцией.



Царь Шумера Алулим приказал на дощечке писать.

Гуруш калам держит, Гуруш пишет.

Тот, кто будет это читать, знай,

Алулим велик, как небо, как земля велик.

Сияющие боги людей создали по подобию своему,

Люди смертны.

Боги порядок установили,

Назначение людей богам служить.

Бог Энлиль говорит: смертный, высшим силам поклонись,

Жертвоприношение принеси, порядку подчинись,

Кто богов не почитает, будет в пустыне выброшен.

Алулим на небеса взобрался, порядок нарушил,

Боги его наказали, не стал он вечно жить.

Алулим тайну бессмертия людям откроет.

Взойди на каменный гребень,

Подземный лабиринт там есть,

Большой зал там есть,

Трое стражей его охраняют.

Туннель пройди, стражей разбей,

Ключ к бессмертию зеленый камень на пророк возложи,

Заклинание скажи: Царь богов и пресветлый Ану, тебе хвалу воздаю,

Короной небес меня покрой, бессмертием надели.

Тебя свет озарит,

Бог Ану жизнью вечной наделит.

Змея из подземного мира поднялась,

Змею изгони, золото Энлиля возьми.



В процессе чтения выражение лица Фомина менялось от непроницаемого хладнокровия до мечтательной задумчивости. Закончив читать, он поднял на нее глаза:

– Блестяще, Эмма! Это именно то, что я ожидал! – Достав из ящика стола запаянную в целлофан пачку денег, он положил её перед ней: – Полагаю, мы в расчете, но я бы хотел продолжить сотрудничество.

– Опять дерзкое ограбление? – иронично усмехнулась женщина, убирая деньги в сумку.

– Возможно. Смотрите, в тексте говорится о каменном гребне. Где этот объект? Вам, археологу, разве не интересно разгадать загадку? Там есть лабиринт, неведомый зал… А что такое пророк?

– Ну, пророк в общем смысле – это человек, способный контактировать со сверхъестественными силами. Он посредник между ними и человечеством.

Фомин ощерился:

– А божественные силы?

– Пророк может быть истолкователем воли бога… – начала она.

– Нет, нет, – перебил ее Олег. – В тексте ясно говорится: «зеленый камень на пророк возложи». Пророк – что-то неодушевленное.

– Может быть, жертвенный алтарь? – Эмма подняла бровь.

– Это ближе к истине, но, думаю, что-то иное.

Женщина вдруг прочитала выразительно горящий взгляд собеседника:

– Так вы хотите бессмертия?

Фомин встал из кресла, заходил взад-вперед по кабинету:

– А кто его не хочет? Да, идея абсурдная, но давайте на минутку представим, что она осуществима. Ее вынашивали лучшие умы человечества, гениальные мыслители вдохновлялись ею на протяжении веков, приверженцы идеи искали рецепт вечной молодости. И пусть речь идёт лишь о бессмертии души, почему бы, обладая желанием и средствами, не попытаться познать тайну премудрости вечного жития?

– И вы, Олег Борисович, готовы идти на край земли в поисках бессмертия?

Он усмехнулся:

– Благоразумие подсказывает: идею бессмертия отвергни, но гордыня искушает: живи вечно. Так вы со мной?

Она тоже встала, подошла к древнеримскому канделябру, потрогала его и, обернувшись, сказала:

– Да, я с вами. Поиск артефактов и странного – моя профессия.

Фомин подошел, взял ее за руки:

– Эмма, мы раскроем вечную загадку нетленного чуда.




Глава 4. Охота на антик


В старинном московском особняке XVIII века на Тверском бульваре на кожаном диване умирал от ран незадачливый стрелок – лысый, с темной бородой лопатой. Рядом в ожидании, без тени переживания, стоял молодой светловолосый парень. Он всматривался в камин, украшенный львами, фавнами и массивным барельефом, изображающим битву народов, и мысленно вызывал духа.

Этот особняк в свое время принадлежал многим московским аристократам, в том числе графу Владимиру Орлову, младшему брату светлейшего князя Григория Орлова, фаворита императрицы Екатерины II. Владимир, человек философского склада ума, был первым директором Академии наук Российской империи, и Екатерина II, ценя педантизм, кристальную честность и преданность графа, часто с ним беседовала. После отставки Владимир Орлов поселился в Москве в собственном доме на Большой Никитской, но в 1818 году зачем-то купил особняк на Тверском бульваре и часто сюда заезжал, но никогда постоянно не обитал. В этом доме крылась некая тайна. Прожил граф 88 лет. И это при том, что средняя продолжительность жизни в России в то время составляла всего тридцать лет!

В конце XIX века особняк на Тверском бульваре купил старший сын «водочного короля» России Смирнова – Петр. В 1901 году он нанял гениального архитектора Шехтеля для перестройки строения в новомодном тогда стиле модерн, и эта работа стала лучшим творением зодчего. Шехтель не только сделал проект, но и ревностно контролировал все этапы реконструкции и даже, что особенно удивило многих, лично сдавал заказчику строительные работы. Особняк стал доминантой бульвара: прекрасный фасад, длинная анфилада залов и великолепные интерьеры, наполненные мистикой. Здесь и сегодня многое сохранилось в первоначальном виде. Ходили слухи, что гости этого дома порой видели картины прошлой жизни, а кое-кто даже заглянул в будущее. На одних особняк нагонял тоску по утраченной власти, в других пробуждал ностальгию по прошлому, а некоторым вселял непоколебимую уверенность в завтрашнем дне.

Таинственный полумрак. Дневной свет пробивается через окно с рамами из мореного дуба с витражами. Молодой человек ждет. Бросив взгляд на барельеф с изображением битвы дракона и собаки (в России дракон – знак сатаны, собака – символ защиты и самопожертвования), он вдруг трепетно задрожал: из камина подул ветер, заструился лазоревый свет, замерцали огоньки и возникла женщина. Ее волосы цвета спелых колосьев, казалось, светились, длинное платье переливалось всеми оттенками изумруда, ее украшения – ленты, колье, подвески, браслеты, повязки и знаки – говорили о власти и тайной силе. Она, блиставшая красотой и статностью, держала в руке пучок тростника. Но в душе ее был мрак.

Парень встал на колени и низко опустил голову:

– О, Инанна, богиня плодородия, любви и правосудия, внучка Энлиля и правнучка Ану! Ты ступаешь по небесам, и дождь проливается. Ты ступаешь по земле, и злаки идут в рост. Будь благосклонна ко мне и брату моему Эреду! Ты, умеющая возрождать жизнь, Эреду излечи!

Богиня приблизилась к умирающему:

– Гудеа, хватит славословить! Ануннаки такие разговорчивые! Ты позвал, и я переместилась через пространственный портал, но не для того, чтобы слушать болтовню. Где камень?

Парень поднялся на ноги:

– Богиня!..

– И не называй меня богиней!

– Инанна, мы действовали строго по плану. Глиняную табличку подбросили антиквару. Ее выкупил человек, сумевший впоследствии найти камень. В перестрелке с ним Эреду был тяжело ранен. Завладеть талисманом не удалось. Русские вообще неустрашимые и упорные, сладить с ними непросто.

Женщина прошлась по залу:

– Гудеа, однажды камень был утрачен, и Энлиль в наказание лишил меня бессмертия. Я умерла. Ану меня возродил, но с тех пор я стала жестокой и неумолимой. Не надейся на милосердие.

Ануннак упал на колени:

– Пощади, Инанна, усмири свой гнев, позволь снискать твою благосклонность!

«Ануннаки, – подумала она, – становятся все бесполезнее. Что не поручишь – провал. А ведь сила камня великая. Пока он хранился в подземельях Ватикана, завладеть им не было возможности: эгрегор – бодрствующий страж – не подпускал никого близко. Но наступил день, когда изумруд оказался в пределах досягаемости, а эти двое неудачников не смогли справиться с жалким человечком».

Вслух она произнесла:

– Что же мне с вами сделать? Призову демонов. Они умеют нещадно терзать. Замуруют глубоко под землей, и корчиться вам в агонии вечно.

Гудеа взмолился:

– Не делай этого, Инанна! Обещаю, мы с Эреду найдем камень! Дай нам шанс, и ты не пожалеешь!

Инанна смерила его презрительным взглядом:

– Хорошо! На этот раз я помогу, но мое терпение небезгранично.

Подойдя к умирающему, пучком тростника стала она водить по его телу от головы до пят и обратно, произнося заклинание:

– На небе поднялся ветер, в теле ануннака он поднялся. Великий Энки, болезнь заставь уйти!

Эреду вздрогнул, открыл глаза и, увидев женщину, немедленно встал. Пребывая в оцепенении, он тупо смотрел на спасительницу и моргал глазами.

Инанна освежила память своим помощникам:

– Зеленый камень должен быть у меня через месяц. Без золотой оправы его сила незначительна. Ваша задача раздобыть оба предмета.

Она исчезла, а братья беспокойно переглянулись.



Рим встретил Фомина, Павловскую и Климова неповторимым очарованием. Вечный город не просто впечатлял, но завораживал и притягивал. Древняя столица Римской империи и сегодня поражала любого путешественника величием и гармонией красоты, а Колизей, Форум, базилики и фонтаны – шедевры архитектуры – являли зримое воплощение изящества и мощи.

Синдикат краденых предметов искусства работал исправно. Помог Игнатьев, продавец антиквариата с Арбата. По просьбе Фомина он по своим каналам выяснил, где недавно выставляли на продажу антикварную оправу для лупы или монокля из золота диаметром пять-шесть сантиметров.

Бутик Марчелло Корти находился на виа Аппиа Нуова. Занимая небольшое помещение на первом этаже жилого кирпичного дома, магазинчик не привлекал особого внимания. Фомин с Эммой вошли. Мелодично звякнул колокольчик, и тут же появился хозяин – мужчина лет сорока, черноволосый, с хитрющими глазами. Завидев туристов, он поприветствовал их ослепительной, как у Челентано, улыбкой и фразой по-английски:

– Синьор и синьора, чем могу помочь?

Олег с фотоаппаратом наперевес, озираясь, изобразил удивление необычной обстановкой:

– О, так много красивых вещей!

Эмма восторгалась:

– Кэ бэлло! Как красиво!

Английским Фомин владел в совершенстве. Пройдясь вдоль витрин, он посмотрел в глаза продавцу:

– Ваш магазин нам рекомендовали. Я ищу для своей невесты что-нибудь необычное, но не современную поделку. Подарок должен быть старинным, как сам Рим. Понимаете? Хочу утолить страсть настоящего коллекционера, чтобы нам с невестой позавидовали друзья в России.

– Coraggio! Смелее! В моем бутике вы найдете все, что нужно.

– Прекрасно.

В последующие полчаса перед покупателями был выложен десяток лотков со всяким псевдоантикварным барахлом, и каждая «уникальная» вещь сопровождалась пространным комментарием и хвалебными отзывами. Эмма не слушала, ходила по залу и рассматривала витрины и вазы. Ее внимание привлекла стеклянная витрина с небольшой неказистой скульптурой, выполненной из позолоченной жести и повторяющей известную картину Сальвадора Дали «Распятие, или Гиперкубическое тело». Христос висит на кресте, который представляет собой развертку гиперкуба, – аналога обычного куба в четырехмерном пространстве. «Очень фантазийное», – подумала Эмма и пошла дальше смотреть «произведения» ювелирного искусства.

Фомин вскоре устал улыбаться. Когда его лицо изобразило тоску, хозяин магазина поинтересовался:

– Синьору ничего не понравилось?

Покупатель тяжко вздохнул:

– Все это очень интересно, но я не почувствовал вибрации моей кармы при прикосновении к этим чудесным вещам. Чтобы испытать страдания или наслаждения, вещь должна быть по-настоящему древней.

Теперь продавец смотрел на него подозрительно:

– Turista russo чрезмерные притязания. Ничем не могу помочь.

Эмма обворожительно улыбнулась:

– Я бы хотела взглянуть на золотые украшения, принадлежавшие самим императорам, или их реплики.

Подозрение Марчелло заметно усилилось:

– Белла синьора, рынок старинных вещей так не функционирует. В определенный день в интернете на обезличенном сайте выставляется лот, и в ходе аукциона устанавливается цена.

– О, синьор, – Фомин поспешил успокоить продавца, – мы ни в коей мере не хотели вас обидеть. Просто у нас, в России, не принято торговаться, мы немедленно платим за вещь запрошенную сумму. Купеческий размах, знаете ли.

Фомин, глядя в глаза продавца, уловил волнение. Непроизвольно у итальянца изменилась интонация, голос задрожал, появились высокие ноты, лицевые мышцы напряглись, бегающий взгляд выражал поиск непростого решения. Продавец – явно человек неискренний, прекрасно знающий, о чем идет речь, – скрывал правду. О, Фомин, будучи успешным предпринимателем, давно научился разоблачать лжецов по мимике и жестам!

Наконец итальянец, коснувшись носа (еще один признак лжи), выдавил из себя:

– Си, синьор! Но ничем помочь не могу. Взгляните на это кольцо с рубинами. Дольче и Габбана. Три тысячи евро.

«Оправа для моего камня находится здесь», – Фомин был уверен на сто процентов.

Подошла Эмма и примерила невзрачное колечко:

– Ступэндо! Восхитительно!

Фомин объявил:

– Тебе нравится, дорогая? Покупаем!

Выйдя на улицу, Олег дал знак «пора уходить» Сергею Климову, который разведывал обстановку и фотографировал подступы к магазину. Позже, в номере Фомина в изысканном отеле «Локарно» команда искателей приключений делилась впечатлениями.

– Приборы мониторинга для взламывания системы безопасности магазина удачно размещены в цветочном горшке, ящике стола и на высокой витрине с подвесками, – сообщил Олег Борисович, отпивая красного вина из бокала.

– Благодаря видео с камеры твоей броши, Эмма, я обнаружил в магазине сейф с электронным кодом. Система мне знакома. Установлен ли электромагнитный сканер? – деловито поинтересовался Сергей, глотнув мартини из коктейльной рюмки.

– Да, – Эмма потягивала фирменный коктейль «Маргарита» из бокала оригинальной формы. – Я спрятала сканер в фарфоровую вазу со львами.

– Отлично, Эмма! – Сергей допил мартини. – Пойду в свой номер и начну обработку поступающей информации. Мне нужно два дня. Видеонаблюдение как в магазине, так и вокруг него будет заблокировано, все звуковые датчики и датчики движения мы подавим, а системы доступа и связи отключим.

Олег Борисович хорошо разбирался в людях. Он сразу ухватил такие качества Сергея и Эммы, как энтузиазм и максимализм. Эти ребята не спасуют перед трудностями, не растеряются в сложной ситуации, будут упорно двигаться к своей мечте, для достижения высокой цели с легкостью нарушат закон.

Пока Сергей работал в гостинице, Фомин и Павловская вышли прогуляться в город. Посмотрев историческую зону форумов, они зашли перекусить на террасу Манфреди вблизи Колизея. Наслаждаясь итальянскими блюдами и редким вином, молчали, но Олег бросал на спутницу красноречивые взгляды.

Он начал издалека:

– Эмма, вы обворожительны.

– Спасибо, Олег Борисович.

– В вас сочетаются чувственность и мягкость со строгостью и решительностью, и никакого кокетства. Я покорен чарующим обаянием незаурядной женщины.

Эмма иронично сощурилась:

– Знаете, древние утверждали, что дистанция умножает обаяние.

– Обаяние – не только красота, но и ум. Вы чертовски умны. Но сегодня я хотел бы, чтобы говорило ваше сердце. – Фомин ближе придвинулся к собеседнице и, неровно задышав, продолжил расточать любезности: – Я ищу в вас черты испорченности, хоть в чем-то, и не нахожу.

– К чему вы клоните, Олег Борисович?

Он улыбнулся:

– Мы могли бы стать чуточку ближе.

Женщина намек поняла и отозвалась:

– Вы мне нравитесь, Олег Борисович. Всегда уверенный в себе, позитивно настроенный на результат, способный найти выход из трудной ситуации. Вы успешны, эрудированы, амбициозны. Но не в моем вкусе. Давайте просто останемся друзьями.

Фомин не привык усмирять свои вожделения и страсти:

– Я никогда не признаю своего поражения и не отказываюсь от дальнейшей борьбы. Оставьте мне надежду.

Эмма улыбнулась:

– Надежда – самое сладкое несчастье.

Он грустно отреагировал:

– Хочу убедить себя в том, что мое желание быть ближе к вам когда-нибудь сбудется.

Она мягко отстранилась:

– Сосредоточимся на деле. Одна ошибка – и все лучезарные мечты разрушатся навсегда.

– Я заговоренный, – в облике Олега сквозила самоуверенность. – Всегда получаю всё, что хочу, заведомо зная: ответственности не понесу.

Женщина смутилась, однако, проявляя профессионализм, повернула разговор в деловое русло:

– Я вот думаю, а как мы поймем, что это именно та оправа, которая нам нужна?

Фомин, немного отстранившись, надвинул на лицо маску самоуверенности:

– Я хорошо подготовился. – Он достал из кармана предметы: – Это деревянный макет изумрудной линзы, исполненный по соответствующим размерам, а это прототип оправы из меди для зеленого камня с соблюдением всех пропорций.

Эмма взяла протянутые ей образцы, поместила деревянный кружок в медную оправу и с одобрением вернула собеседнику:

– Брависсимо, Олег Борисович! Вы заслуживаете безусловной похвалы как художник, чьими картинами неизменно восхищаются.

– Я дорожу вашей похвалой.

Он положил ладонь на ее руку, которую она деликатно отстранила.



Операция состоялась через два дня. Поздней ночью, когда Рим спал, а туристы наконец исчезли с улиц, автомобиль, темный седан, взятый в пункте проката, припарковался на виа Аппиа Нуова недалеко от бутика Марчелло Корти. Сергей включил кодграббер – электронное устройство, по виду напоминающее мобильный телефон, для дистанционного взлома охранной системы – и вывел на полную мощность генераторы помех. На экране ноутбука отобразились слоты памяти перехваченных ранее кодов и результаты подавления сигнализации магазина. Все проводные и радиоканалы были заблокированы. Создав заграждение на частоте работы камер видеонаблюдения, он ослепил системы слежения. Остальную работу (подавление мобильной связи, интернета, GPS, Wi-Fi, жучков) сделали ультразвуковые излучатели.

– Порядок. Можно начинать, – сказал он.

Из машины вышли трое в темной одежде и надвинутых на глаза кепках, в перчатках из тонкой натуральной кожи; все направились к двери бутика. Как приведения, они исчезли за стеклянной дверью, оказавшись внутри мерцающей бликами золота и серебра лавки ювелира. Полумрак. Ажурные тени от света уличных фонарей, нагромождение витрин и прилавков, блеск стекла и металла заставили троицу минуту привыкать к необычной обстановке – нужно было унять волнение, пересилить робость. Достав из фарфоровой вазы со львами электромагнитный сканер, Сергей прочитал код и двинулся к сейфу. Олег и Эмма затаили дыхание. Сверхсовременный сейф с электронным кодовым замком смотрелся как оплот твердыни. Созданное итальянской компанией, претендующей в своем деле на мировое лидерство, это банковское оборудование гарантировало высочайшую степень ответственности за сохранность ценностей.

– Невзламываемых сейфов не существует, – прокомментировал Сергей.

Светя фонариком, он стал вводить шифр на панели с кнопками, а затем нажал подтверждение. Щелчок. Дверца открылась.

– О-ляля! – воскликнул Фомин. – С ума сойти!

– Жуть как просто, – Эмму кольнуло тревожное предчувствие.

Сергей вытаскивал содержимое – лотки с золотыми и серебряными изделиями, – а Фомин с фонариком придирчиво осматривал драгоценности. Когда на столе выросла гора из лотков, а оправы так и не обнаружилось, Олег в недоумении поднял глаза на Сергея:

– Ничего не понимаю. Интуиция меня не подводила никогда в жизни. Я уверен, что раритет здесь. Поведение продавца сквозило нервозностью, все его рефлексы среагировали на мои слова. Должен быть тайник… – Он озадаченно посмотрел на Эмму: – Милочка, дражайший археолог, докопайтесь до истины, найдите зацепку.

Дважды просить не потребовалось. Пройдя с фонариком мимо витрин, Эмма вновь вернулась к той самой, где выставлялось гиперкубическое тело. Луч света фонарика вырвал из полумрака жестяную с позолотой фигурку Христа, висящего на четырехмерном кубе. Как человек с аналитическим складом ума, она представила себя наблюдателем с трехмерной сетчаткой глаза в геометрическом пространстве. В таком случае ей должны быть видны не только все грани этой фигуры, но и ее внутренности. И она увидела: восемь трехмерных граней и 24 двумерных.

– Это трансформер, внутри пустой, – негромко сказала она. – Сейчас он развернут, но ведь его можно свернуть и снова развернуть так, как нам нужно.

– Тайник внутри? – Олег с изумлением воззрился на статуэтку.

Сергей деловито поковырялся с замком витрины, быстро открыл его и, забрав гиперкуб, установил его на прилавке.

– Сделаем шаг в четвертое измерение, – произнесла Эмма.

Она ловко, словно кубик Рубика, поворачивала в разные стороны составляющие целого, и сложная фигура из восьми кубов наконец распалась. Взору «грабителей» предстал исходный куб, под гранью которого был устроен тайник, а в нем лежала оправа. С особой предосторожностью, очень медленно Фомин потянул руку в перчатке и взял двумя пальцами золотой артефакт. «Вот она, оправа для моего драгоценного камня!» – он сразу это понял. Антикварная вещь, не обладая в полной мере благородным блеском – местами потертая, потемневшая, тусклая, но всё же отсвечивающая золотыми бликами, – неудержимо притягивала, как магнит. Достав деревянный макет изумрудного камня, Олег аккуратно установил его в оправу, и образец абсолютно точно зафиксировался в золотом корпусе.

– Это то, что мы искали! – снизив голос до шепота, восторженно воскликнул он. Но тут нахлынул приступ паники, возникло головокружение. Он испугался: вдруг снова произойдет мистическое явление, как тогда с камнем, который заговорил! Протянув вещь Эмме, попросил: – Пусть это пока побудет у вас.

Убрав раритет в карман курточки, она спросила:

– С вами всё в порядке? Миссия выполнена?

– Да, да, конечно! Давайте всё расставим на места, и исчезнем отсюда. – Фомин пребывал в смятении. – Что-то мне нехорошо. Я задыхаюсь. Не хватает воздуха. Возможно, опьянен успехом. Пойду-ка к машине. Заканчивайте без меня.

Он вышел из магазина. Сергей возился с сейфом, укладывая в него обратно ювелирные изделия, а Эмма тщательно собирала гиперкуб, чтобы в прежнем виде вернуть на место в витрине. Олег неспешно шёл к автомобилю. Внезапно промелькнули две тени. Испуг заставил похолодеть. Оцепенев на секунду от страха, Фомин шарахнулся в сторону, и последние несколько метров до машины бежал. Удар по голове чем-то тяжелым оглушил его, и он, тяжело рухнув, потерял сознание. Эреду и Гудеа принялись тщательно обыскивать распластавшееся на тротуаре тело. Найдя в кармане кольцо и деревянный кружок, они поспешили ретироваться.

Закрыв сейф, витрину и магазин, Сергей с Эммой вышли на улицу. Тишина. Ни души. Шли спокойно, надвинув глубоко на глаза кепки, как вдруг Сергей наткнулся на препятствие и едва не упал. Человек! Луч фонарика высветил Фомина в бесчувственном состоянии. Эмма бросилась к нему:

– Олег Борисович, вы меня слышите? – Фомин застонал. Из раны на его голове сочилась кровь. – Ему срочно нужно в больницу!

Сергей, взглянув на булыжник, валявшийся рядом, предложил:

– Затаскиваем в машину и едем в частную клинику!

Павловская вела машину, а Климов в смартфоне искал клинику подальше от виа Аппиа Нуова, чтобы, договорившись с дежурным травматологом, оказать помощь шефу.

На другой день с утра Фомин лежал с перевязанной головой в кровати своего номера в «Локарно», прикладывая к месту ушиба холодный компресс – пакетик со льдом, – и жаловался:

– Еще повезло, что не убили. Непрерывное везение – закономерность для полоумных.

– О, вижу, способность к абстрагированию не нарушена! – Эмма ликовала. – Доктор сказал, рана неглубокая, есть легкое сотрясение мозга.

– Еще доктор сказал, что вы чудом избежали нежелательных последствий, – с укором констатировал Сергей. – Чтобы везение окончательно не иссякло, предлагаю завтра же улететь в Москву.

Фомин жалобно на него посмотрел:

– Уцелевший в кораблекрушении вполне может погибнуть в авиакатастрофе.

Эмма снисходительно улыбнулась:

– Каждый человек прежде всего должен спасать себя сам. Тому, кто ищет неприятностей, помочь ничем нельзя. Олег Борисович, вот ваша оправа, – она протянула золотое кольцо шефу. – Пусть созерцание этой вещи немного облегчит вам страдания.

Олег взял кольцо и задумчиво улыбнулся. Каково же было удивление Эммы и Сергея, обедавших в ресторане, когда в зал вошел Фомин без бинтов, пышущий здоровьем, со своей фирменной самоуверенной ухмылкой на лице.

– Официант, мне принесите то же самое, что и этим двоим!




Глава 5. Непререкаемая догма


По прилёту в Москву Фомин уединился в своем домашнем кабинете и стал с интересом рассматривать оправу. Первым побуждением было вернуть привлекательность и первоначальный блеск золотому изделию, которому много тысяч лет. Достав средство для чистки изделий из золота, он уже собирался погрузить в него оправу, как вдруг одумался. А что, если своеобразные качества предмета после очистки перестанут проявляться? От такой мысли спина похолодела, по рукам побежали мурашки. Отложив баночку со средством, он достал из сейфа железную коробку с камнем.

Полночь. Изумруд вставлен в оправу. Камень точно установился на своё место, как будто бы всегда там был. Положив его на стол, Фомин прислушался и с удовлетворением отметил: появилось бормотание. Негромкий хриплый голос звучал сначала приглушенно, а затем всё чётче. Некто, мужчина, говорил на незнакомом Олегу языке, и его голос, монотонный, но повелительный, разносился по комнате, бесстрастно повествуя, вероятно, старинное предание. Фомин ходил по кабинету, соображая, что же предпринять. Наконец решительно подошел к столу, взял изумруд в руку и взглянул сквозь него.

И увидел пожилого мужчину в рогатой шапке и нарядной тунике пурпурного цвета. Незнакомец внимательно и спокойно смотрел на оторопевшего Олега, который не мог произнести ни слова.

Старик в белой войлочной шапке с золотыми накладками в виде рогов заговорил:

– О, Олег Фомин, наконец-то ты снизошёл до меня. Я бог Энлиль.

Не в силах пошевелиться, Олег открыл рот в изумлении. Невероятно, но язык, на котором «бог» изъяснялся, он понимал. То, что человек в тунике не прост, Фомин понял сразу. Выразительное, даже жестокое и надменное выражение лица. Иссиня-чёрные, умасленные и аккуратно уложенные волнами волосы спадали до плеч, а прямоугольная борода, завитая в трубчатые локоны, имела вплетения из золотых нитей. На шее висели увесистые замысловатые бусы из агата, сердолика и лазурита, а на поясе блестел кинжал, украшенный чеканкой, гравировкой и зернью.

Энлиль смотрел на собеседника и посмеивался:

– Что, никогда не видел богов? Не бойся! Я владыка вселенной, моё слово свято, мои решения нерушимы. Тебя в знак благосклонности сделаю бессмертным. Ведь этого ты хочешь?

Олег покрылся испариной:

– Вы знаете о моей мечте? Но почему я?

– Ты избранный, – отвечало божество. – С этой минуты будешь моим смиренным рабом, единственная цель существования которого служить мне.

– Как-то неожиданно, Энлиль. А в чём моя задача? – спросил Фомин.

– Предстоит кое-что сделать.

Фомин в беспомощном замешательстве нерешительно проговорил:

– А если не получится?

– Ты же не хочешь, чтобы я наслал на землю бедствия – потоп, засуху, эпидемии, или погубил тебя? – издевательски хохотнул старик.

– Конечно, нет! – нервно воскликнул собеседник.

– Я могу тебя и наказать, – строго сказал бог.

Олег вдруг почувствовал головокружение, в глазах полыхнула вспышка, начались галлюцинации и потеря координации. Он закричал:

– Я верю, верю! Прекрати!

Воздействие прекратилось.

– Так-то лучше, – божество, отечески сощурившись, одарило «раба» приветливой улыбкой. – Ха-ха-ха! Он не понял! – Теперь его лицо стало суровым: – Ты попал в изумрудный плен, из которого не сбежать! Я, великий Энлиль, отправлю тебя в разные эпохи на поиск разгадки тайны. Зеленый камень поможет в трудном путешествии. Слушай внимательно! У меня украли Скрижаль судеб. Кто мог это сделать? Подозреваю Энки, но, может, в этом замешаны Инанна, Анзуд, или кто-то ещё. Выясни – кто! Хочу разоблачить предателя в наших рядах. И ещё: найди Скрижаль!

Олег искренне удивился:

– Никогда не слышал про Скрижаль судеб. Что это?

– Отрок, ценнее этой вещи нет ничего на свете. Её владелец полностью контролирует вселенную и судьбы всех людей. Ты сразу узнаешь эту чудесную табличку: на ней печать верховного бога Ану, моего отца.

– А что случится, если Скрижаль не найдется?

– Как что? Возврат к хаосу. Но ты найдешь, ведь так? – снова хохотнул Энлиль. – Кстати, опасайся Инанну.

Олег, объятый трепетом, хотел было еще что-то спросить, но старец со словами: «Камень наделит тебя неиссякаемой энергией. Успехов!» исчез. Как будто с экрана телевизора пропало изображение. Положив изумруд на стол, Олег задумчиво откинулся в кресле. Просидев так долго, наконец оживился, набрал в поисковике ноутбука слово «Энлиль».

В шумерской мифологии Энлиль изображался как божество коварное и злобное. Прозвище «Господин Ветер». В эпосе о Гильгамеше он назван одним из инициаторов Всемирного потопа. Переняв мощь отца бога Ану, возглавляющего сонм богов, Энлиль постарался ослабить его и превзойти.

Олег Борисович, сглотнул слюну, погрузился в дальнейшие исследования. Анзуд – огромная птица божественного происхождения в виде орла с головой львицы – посредник между богами и людьми.

Энки – хитроумный и многомудрый – господин царства мёртвых. Любитель выпить. Жутко завидовал своему брату Энлилю, так как тот владел надземным миром. Именно Энки сотворил людей из глины, создав первого человека Адапа, или Адама. Из-за вражды со старшим братом Энлилем предупредил людей о Всемирном потопе. Его коварство превзошла лишь богиня Инанна.

Инанна – внучка Энлиля и правнучка Ану, покровительница любви и войны. Носила на себе знаки тайной силы – ленты, ожерелья, подвески и прочее.

«Ещё та семейка! – подумал Фомин. – Очевидна параллель с «Книгой Бытия» Библии, но моя тёплая компания действовала в XXVII веке до нашей эры (как раз шумеры только-только изобрели письменность), а Библия написана позже. – Он встал, и на его лице появилась насмешливая ухмылка: – Не на того напали! Раб? Служить, как раб? Да никогда! А Скрижаль судеб мне и самому пригодится».

Когда вечером он отходил ко сну, то изумруд в золотой оправе положил рядом, на прикроватную тумбочку. Заснув, увидел сон.

Древний дворец из серого базальтового камня стоит на холме на берегу реки. Вокруг, на других возвышенностях, раскинулся окруженный крепостной стеной город из одноэтажных и двухэтажных строений с красными черепичными крышами. На стене грозные стражи с луками и стрелами. Одеты они в кожаные короткие туники, бронзовые нагрудники и железные шлемы с красными гребнями из конского волоса. Со стены открывается невероятный вид на величественную двуглавую гору с белоснежными шапками и лежащие у ее подножья зеленеющие поля и великолепные райские сады, в которых благоухают гранат, абрикос, виноград. Как человек образованный, Фомин догадывается: «Я погрузился в глубь веков. Это – гора Арарат и город Арташат, столица государства Великая Армения».

Никем не замеченный, входит он во дворец. В зале с мраморными статуями и зажжёнными канделябрами сидит на троне, отделанном слоновой костью и золотом, царь Тиридат. Облачённый в расшитую пурпурную тунику и накидку из шкуры леопарда, он выглядит грозно и внушительно. Черная бородка, густые брови с изломом, карие глаза. На груди массивная золотая цепь с диском «Лик солнца», на поясе кинжал, на ногах красные сапожки, в руке скипетр. Мужественную внешность и непреклонное выражение лица дополняет царская тиара – символ монархической власти правителя Великой Армении. «Удивительный головной убор», – поражается Фомин. Тиара состоит из трех элементов: красная треугольная шапка из войлока с зубцами и золотым шитьём – символ божественности армянского царя; диадема в виде золотого обруча с восьмиконечной звездой и двумя орлами – символ власти; белая лента, повязанная вокруг головы, с узлом на затылке и свисающими сзади свободными концами – символ предводителя народа.

Слева и справа от царя стоят, сложив руки на груди, начальник его охраны и хранитель царских сокровищ, полукругом расположились министры, военные, родственники и советники, вдоль стен – вооруженные секирами и копьями стражники. Все вельможи с кинжалами или мечами. Слева от царя, положив руку на трон, стоит царица, прекрасная армянка Зенобия. Черноволосую красавицу с гибким станом и полными волшебного света зелёными глазами, в тунике с узорчатой вышивкой и полупрозрачной накидке украшает диадема, инкрустированная драгоценными камнями и увенчанная крупным каплевидным изумрудом. Фомин поражается: это же его зеленый камень!

Тиридат поворачивает к Зенобии голову и ласково что-то шепчет. Женившись на ней, он, в жилах которого течет кровь скифов и иранцев, смог законно претендовать на армянский престол, войдя в историю под именем Трдат I. Прежний царь, Радамист, армянин, изгнанный народом из страны, спасаясь бегством, заколол по дороге беременную царицу Зенобию, бросив её в реку Аракс, – чтобы никому не досталась. Но она выжила и стала женой следующего армянского царя. Одна печаль: Рим не спешит признавать Тиридата правителем Армении, настаивая на другой кандидатуре.

В зал вбегает командующий кавалерией в доспехах, синем плаще и золотистом шлеме с белым гребнем.

– Великий царь, всемогущий Тиридат! – кричит он и падает перед правителем на колени. – Римские легионы в ходе битвы у Рандеи капитулировали!

– Как это случилось? – нетерпеливо спрашивает царь.

– Мой государь, они попали в ловушку. Мы окружили два легиона – XII «Молниеносный» и IV «Скифский». Им грозил полный разгромом. Это славная победа Армении в союзе с Парфией! Римский проконсул Сирии Цезений Пет запросил капитуляцию.

Вероломный Тиридат окидывает подданных взглядом, полным гордости за себя:

– Римляне безуспешно пытались поймать меня, когда я, совершая успешные рейды, грабил их, но теперь они сами придут ко мне на поклон. – Снова вперив пронзительный взор в прибывшего военачальника, спрашивает: – Вазак, на каких условиях ты принял капитуляцию?

Вазак встает с колен и начинает доклад:

– Вот подписанное соглашение, – и он протягивает секретарю пергаментный свиток, перевязанный синей и оранжевой лентами. – По соглашению все римские солдаты обязаны уйти из Армении. Их укрепления, припасы, провизия, оружие и одежда легионеров переходят нам. Парфяне также уходят. В Рим отправляются твои, государь, послы.

– И это всё?! – раскатистый возглас Тиридата оглашает зал.

Перепуганный Вазак шарахается назад и, тараща на царя глаза, лепечет:

– Нет, государь! Прости, не нахожу слов, чтобы описать коварство врага. Рим готов признать тебя царем Армении, если… – Вазак прерывает речь, подыскивая слова. Опустив голову, продолжает: – …если ты, государь, получишь Армению из рук Нерона. – Высокопоставленный гонец со страхом поднимает глаза, понимая, что его последний час настал.

Олег Фомин, пристроившись за статуей Геракла, с любопытством наблюдает эту сцену, придворные в ужасе холодеют, а Тиридат, помолчав пару минут, встает с трона и, прохаживаясь по залу, спрашивает:

– Мои приближённые, что бы это значило – получить Армению из рук Нерона?

Главный советник, грек, ранее живший при дворе в Риме, осмеливается предположить:

– Государь, Рим считает армян одарённой, но беспокойной нацией, которая имеет большую границу с его провинциями. Поэтому желает видеть тебя, государь, своим вассалом. По давней традиции императоры Рима вызывают к себе претендента на трон и помещают в подвал храма Юпитера. Потом сенат принимает решение. Обычно непокорного соискателя приносят в жертву главному божеству.

Тиридат с глазами, полными ужаса, останавливается перед аспетом, по должности обязанным короновать армянских царей:

– Что скажешь, Багратуни?

Хитроумный аспет смекнул, что выгоднее сыграть на честолюбии правителя:

– Государь, это можно истолковать двояко. Либо Нерон не хочет уронить престиж Рима, и ты получишь корону Армении не из-за поражения римских войск, а благодаря великодушию Нерона, либо по прибытию в Рим тебя убьют, – Багратуни опускает глаза.

Царь обращается к хранителю царских сокровищ:

– Скрижаль судеб при тебе?

– Да, государь, – отвечает тот.

Олега Фомина словно током ударило: неужели тайна раскрывается, предмет вожделения злобного Энлиля находится в Армении?

Хранитель из складок своего синего с золотыми звездами плаща достает небольшую табличку (как показалось Олегу, она смогла бы сойти за электронный планшет) и передает её правителю. У Фомина мелькает мысль: «Кто-то там, наверху, управляет людьми, как марионетками».

Тиридат обеими руками поднимает Скрижаль вверх:

– Мои подданные, помолимся!

Все присутствующие, воздев руки к небу, бормочут молитву:

– Мы почитаем тебя, всеведущий и всевидящий Арамазд. Бог, взываем к тебе, дающему жизнь и творящему добро, быть нашим защитником! Какую судьбу ты уготовил Тиридату?

Царь подносит Скрижаль совсем близко к глазам. По табличке бегут бело?голубые светящиеся разряды, раздаются потрескивания, печать вспыхивает рубиновым светом, возникает синее свечение. Лицо правителя озаряется отсветом и становится радостным.

– Воздадим хвалу верховному богу Арамазду, приносящему добро! Он снизошёл до меня! – Тиридат читает пророчество: – «Судьба уготовила тебе жизнь долгую, мирную, если камень зелёный императору в дар отошлёшь».

По залу пронёсся вздох облегчения.

– Зенобия, дай мне камень! – царь сгорает от нетерпения.

Царица снимает с головы диадему и, отстегнув круглый изумруд в оправе, протягивает его царю:

– Вот, возьми, повелитель!

– О, государь, – вмешивается в разговор хранитель царских сокровищ. – Камень этот опасен! Каждый, кто часто обозревает сквозь него наш бренный мир, становится безумным.

Тиридат, отличавшийся прозорливостью, ухмыляется:

– Чтобы управлять другими, для начала нужно научиться управлять собой. Багратуни, отвезёшь изумруд в Рим в подарок императору Нерону. Да скажи: «Если хочешь увидеть невидимое и узнать непознанное, почаще смотри сквозь эту зеленую линзу».

– Сделаю, государь, – министр, поклонившись, забирает камень и рассматривает его.

У приближенных довольные физиономии, а царь приказывает:

– Министр двора! Готовь мою поездку в Рим. Со мной поедут царица, сыновья и три тысячи всадников. Путешествие будет долгим, без спешки: дадим императору Нерону в полной мере насладится изумрудом. Ха-ха-ха.

Все смеются, но не Багратуни. Он смотрит сквозь изумруд:

– Повелитель, здесь посторонний!

– Не понимаю, аспет, – Тиридат с застывшим оскалом изображает внимание.

– Государь, взгляни! – министр протягивает зелёную лупу.

Царь, всё ещё улыбаясь, прикладывает изумруд к глазу и смотрит сквозь него. Улыбка с его лица исчезает:

– Стража! Там, за статуей Геракла, прячется человек!

В миг, выхватив мечи и кинжалы, ощетинившись секирами и копьями, охрана опрометью бросается к статуе. Никого нет! Царь кричит: «Это демон! Я его вижу! Ловите! Он за каменным львом!» Начальник охраны, отобрав секиру у воина, размахивается и бросает её во льва. Статуя вдребезги, а царь, оглядывая пришельца сквозь зелёную лупу, вскидывает руку и указывает на колонну.

Фомин напуган. Стражники окружают его со всех сторон, подбираются всё ближе. Начальник охраны, ощущая прилив возбуждения, не спеша снимает с пояса сеть Гефеста, ту самую, которой бог огня и искусный кузнец, уличив жену Афродиту в измене, надёжно опутал жену с любовником во время утех. Таких магических штучек у царя Армении много.

– Без снасти только блох ловить, – шепчет начальник охраны и бросает умелой рукой сеть, из которой не выпутаться ни человеку, ни демону.

– Демон попался! – кричит царь, наблюдая сквозь зеленый кристалл, как опутанный сетью человек бьется в истерике, пытаясь освободиться, но запутывается вконец.

Царедворцы, окружив проникшего во дворец ловкача, скандируют: «Убить его!», Фомин отчаянно и тщетно барахтается в ячеистой ловушке, а начальник охраны готовится заколоть невидимое существо – достает кинжал, чтобы хладнокровно вонзить его в жертву.

Зенобия шепчет:

– Повелитель, бог Арамазд прислал демона для совершения какого-то деяния или наказания.

– Не убивать! – ревёт царь. – В темницу его! Нужно дознаться, зачем он явился. Жизнь мы ему пока сохраним, я же получу новое знание. – Тиридат, бывший маг зороастризма, знает, о чём говорит.

Двое солдат, водрузив на плечи древко копья с привязанной к нему добычей, во главе с начальником охраны несут пленника в тюрьму Хор Вирап. Там, на глубине шести метров, демон будет надёжно заточён в царской темнице.

Довольный Тиридат кивает виночерпию:

– Подать вино! По обычаю предков поднимем кубки вверх, приблизим их к небу в благодарность богу.

Вино разливают по кубкам и разносят по залу. Присутствующие, подняв кубки, скандируют:

– Слава богу, слава царю!




Глава 6. Пафос неизбежности


Известный сегодня миру монастырь Хор Вирап стоит у подножья библейской горы Арарат, а две тысячи лет назад здесь находилась темница под царским дворцом в столице Великой Армении Арташате. Эта тюрьма стала широко известна благодаря одному из заключённых: в ней томился святой Григорий Просветитель, который после четырнадцати лет заточения, в 301 году (при царе Трдате III Великом) обратил царя и всю Армению в христианство. Таким образом, Армения стала первой в мире страной, принявшей христианство в качестве государственной религии.

Опутанный сетью Фомин изнывал в Хор Вирап – круглой, диаметром 4,4 метра, каменной «яме» с высоким потолком и закопчёнными стенами. В камере, в которую втащили его по винтовой лестнице, не было ни окон, ни ложа. Имелся лишь алтарь с масляной лампой. Железный люк закрылся, Олег остался в одиночестве, и только огонек лампы, тускло озаряя мрачное помещение, скрашивал жалкое существование узника. Шаги стражников стихли, и в темнице повисла гнетущая тишина. Иногда чёрный скорпион, проползая мимо, нарушал могильное безмолвие.

Вдруг человек услышал еле уловимый шорох. Петляя и шипя, из темного угла выползла змея. Фомин затаился, перестал дышать, а гадина, свернувшись в клубок, вытянулась вверх и стала извиваться в танце, гипнотически завораживая, парализуя волю и сознание человека.

Узник погрузился в транс, а когда очнулся, ахнул: перед ним стояла царица Зенобия.

– Не дёргайся! – произнесла она. – Я тебя вижу. Сейчас распутаю узлы.

Освободив путы, она стянула с узника сеть и отбросила ее в сторону.

– Спасибо, – выдохнул Олег

– Ты дух? – спросила она.

– О, прекрасная царица, я человек. Из будущего, – отвечал Фомин.

– Зачем прибыл?

– Меня отправил сюда бог Энлиль.

– Ах, этот… – таинственная улыбка коснулась её губ. – Что ему нужно?

– Скрижаль судеб.

Зенобия в длинной полупрозрачной шёлковой тунике серебристого цвета смотрела на него задумчиво и укоризненно:

– Заполучить Скрижаль хотят все. Я Зенобия, потомок духа, и знаю, как нелегко одолеть козни богов.

Олег встал, приблизился, заглянул в её бездонные глаза:

– Красивей женщины не видел, – выдохнул он. Магия в её зелёных глазах зачаровывала, притягивала и не отпускала. Он воскликнул: – Царица Зенобия, ты само совершенство, предмет воздыхания любого мужчины! Твой голос вызывает желание слушать, твоя улыбка вселяет оптимизм, твой стан и походка невольно восхищают. Величавая и сексуальная женщина! Извини, оцениваю по критериям далёкого будущего.

– Не извиняйся. Так и есть. Душа предка, обладавшего исключительной мудростью и исцеляющей силой, сделала меня такой. А ещё я защитница добра и гонитель зла, легко отличаю хорошего человека от плохого. Умею перевоплощаться в змею и живу уже много веков. Ты мне нравишься. Как зовут тебя?

– Олег. – Очарованный обаянием и манерами женщины, Фомин, забыв о невзгодах, проговорил с восторгом: – Я опьянен твоей красотой и разумом!

Внезапно в нём загорелась искра страсти. Ошеломленный неотразимостью собеседницы, порывисто придвинулся к ней. Их взгляды встретились, и свершилось таинство – он обнял её, запустил руки в волосы, погладил шею, оба учащённо задышали и пылко поцеловались. Она и не думала отстраняться. Возникло взаимное влечение, неуёмное желание близости. Больше не сдерживая эмоций, обуреваемые вожделением, движимые инстинктом, они заключили друг друга в объятия. Он, прижав красавицу к стене, задрал подол её туники, обхватил бёдра руками, и тела их сплелись воедино. Оба, вкусив сладость блаженства, стонали в экстазе. И длилось это соединение долго, пока не наступило дикое исступление. Потом всё закончилось страстным поцелуем.

Позже, сидя на полу темницы напротив друг друга, они разговаривали:

– Я знаю, где находится клад Энлиля, – сказала она. – Придёт время, и черный петух тебе укажет место.

– Мы ещё встретимся, милая?

– Возможно. Могу точно предсказать – результатом нашего союза будет выдающийся потомок, одаренный высоким интеллектом и магической силой. Может быть, он станет править миром. Ты узнаешь его по татуировке змея на шее.

– У меня будет сын! – Фомин был обрадован и потрясён. – Всегда мечтал о сыне. Давай назовем его Андреем. Имя древнее, греческое, означает мужественный.

– Да, красивое имя. Андрей будет трудолюбивым и самодостаточным, независимым и свободолюбивым. Когда-нибудь он тебе поможет.

– Любимая, ты даровала мне счастье. Приключение, которое пережил я этой ночью… Оно незабываемо. Возможно, дело случая, а может, всё было предрешено.

– Без приключений жизнь пресная, – улыбнулась она и, наклонившись, чмокнула его в губы: прощальный поцелуй. – Скоро рассвет. Тебе пора убывать в будущее.

Он почувствовал погружение в дрёму – стремительный водоворот неумолимо затягивал в пучину беспамятства. Вот он провалился в небытие, чтобы вынырнуть в своей кровати в московской квартире.



Встреча с Эммой должна была состояться через десять минут в кафе торгового центра «Европейский» у Киевского вокзала Москвы. Фомин допивал кофе, когда вдруг почувствовал неприятный холодок. Видимо, изумрудный камень, лежащий в кармане пиджака, предупреждал об опасности. Олег осмотрелся, затем, достав изумруд, стал глядеть сквозь него. В кафе было много посетителей, но призрачный ореол окружал лишь двоих. Старые знакомые – молодой и лысый – наблюдали за ним с балкона. Лысый уже доставал пистолет. Сразу возникла боль в голове, как тогда, в Риме, после удара булыжником. Не паникуя, Олег встал и торопливо направился к выходу. Следившие за ним злодеи бросились вдогонку. Напротив торгового центра – метро. Фомин рванул к нему. Эскалатор медленно полз вниз, пришлось бежать по ступенькам. Преследователи настигали его.

На платформе, в толпе людей, томясь в неведении, он нервничал, ожидая прибытия поезда. В туннеле наконец появился свет прожектора и раздался срежет тормозов: поезд подъезжал к платформе. Олег обернулся. Молодой недоброжелатель, сверкая безумными глазами, прикладывал ко рту духовую трубку вроде сарбакана. Вот он резко дунул. Отравленная стрелка вылетела из трубки, и парализовала бы Олега, не уклонись он вбок. Стрелка попала в лицо стоящего за ним пожилого мужчины. Тот свалился на платформу. Поднялась суматоха. Люди что-то кричали, звали на помощь. Поезд остановился, двери открылись. Фомин заскочил в вагон, наблюдая через окно за преследователями, которые, расталкивая пассажиров, лезли в соседний вагон. Они, не выпуская из виду жертву, наконец оказались внутри. В динамиках объявили об отправлении поезда. Двери начали закрываться, и в этот момент Фомин неожиданно выскочил из вагона на платформу. Двери закрылись. Лысый попытался их открыть, чтобы выйти, но у него ничего не вышло, и, изрыгая в злобном оскале гневную тираду ругательств, он полными отчаяния глазами проводил удаляющуюся мишень.



Квартиру свою Фомин превратил в непреступную крепость. Климов наполнил ее специальными устройствами, нивелирующими любые попытки взлома и проникновения. Теперь к нему не попасть – разве что взорвать дом. Ещё Олег устроил для себя потайную комнату и, успокоившись, всё больше думал о ловушке, в которую угодил в Армении. Зато он узнал Зенобию, и теперь его неудержимо влекло к ней. Испытанное в подземелье арташатского дворца потрясение не давало покоя. Порочное наслаждение, мгновения блаженства, новизна ощущений… Соблазн вновь прочувствовать пережитое стал неодолимым. Вкусив однажды сладость, никогда не насытишься из источника удовольствий. Как-то поздним вечером послышалось бормотание, доносившееся из зеленой линзы. Он обрадовался. Приложив ее к глазу, увидел Энлиля.

– Олег Фомин, что удалось выведать? – суровый взгляд испепелял бизнесмена.

– О, Энлиль, путешествие было опасным! Меня чуть не убили.

– Отрок, никто и не говорил, что будет безопасно. Легко со змеей в пещере, а поймать удачу совсем непросто.

Фомин отпрянул от линзы: «Неужели он знает? С ним нужно быть осторожнее!»

– Не всё так просто, Энлиль. Царь Тиридат упоминал Скрижаль судеб. Наверняка он знает, кто её украл. Мне стало известно о его поездке в Рим к Нерону. Хочу последовать за ним.

– Отрок, пусть будет так. Продолжай поиски предателя и Скрижали!

– Скажи, Энлиль, ты же бог, можешь всё. А зависишь от маленькой таблички. Почему?

– Олег Фомин, есть высшие силы, которые могущественнее меня, но с этой табличкой, как ты выразился, я брошу вызов владыкам мироздания. Удачи, раб мой! – божество исчезло из поля зрения человека.

Ночь опустилась на Москву. Олег с надеждой на грядущую встречу с Зенобией уснул, не выпуская зелёный камень из рук.



Центром Римской империи считался «Золотой дворец» Нерона. В покоях императора невидимый Фомин затаился за мраморной колонной, наблюдая: стены и потолки большого зала украшены мозаикой и фресками, кругом великолепная мебель, бронзовые канделябры и изящные статуи. В громоздком кресле сидит толстый император и сквозь зеленый изумруд изучает стоящих напротив него перепуганных братьев Прокула и Руфа из рода Сульпициев Скрибониев. Один из братьев – римский сенатор, другой – наместник в Германии. Оба вызваны к императору держать ответ.

У дверей – грозная охрана из преторианцев. Рядом с правителем преспокойно стоит Софоний Тигеллин, командир преторианской гвардии, человек мощного телосложения, ближайший помощник Нерона, личность порочная и безнравственная. Практически империей правил он, играя на слабостях Нерона. Этот интриган погубил массу людей.

– Вы знаете, в чём вас обвиняют? – высоким голосом спрашивает слабохарактерный Нерон, кутаясь в пурпурную тогу, расшитую золотыми пальмовыми ветвями.

– Император, нет! – удивлён Прокул.

Приблизив линзу к глазу, Нерон посмотрел на него:

– Твоя аура не сияет чистотой.

Тигеллин вмешался:

– К вам обоим будет применён закон об измене.

– Как! – воскликнул Руф. – Мы во всём поддерживали императора, давали деньги, экипировали войска.

– За преступления против римского народа, государства и императора, – Тигеллин отвёл глаза, делая вид, что рассматривает окружающую обстановку, – вы приговорены к смертной казни.

Вся вина братьев состояла в том, что они обладали баснословным богатством. Поведение императора после получения дара Тиридата – зеленого камня в оправе – разительно изменилось. Оно стало экстравагантным и неразумным. Окончательно утратив чувство стыда и меры, он пустился во все тяжкие: начались нескончаемые пиры и оргии, произвол и насилие, разгул и игрища. Подчинив ресурсы Империи своим собственным целям, Нерон опустошил казну, и теперь предложение Тигеллина конфисковать имущество братьев стало его манией.

– Но император, мы голосовали в сенате за этот закон и… – попытался возразить Прокул.

– Не вижу смысла в обсуждении, – перебил его Тигеллин, скорчив гримасу брезгливости. – Вам, знатным людям, предоставляется право избрать вид казни – удушение верёвкой или самоубийство под надзором. Идите!

Братья ушли. Нерон подпёр голову кулаком:

– Скучно.

Тигеллин, налив вина в стеклянный кубок, подал его императору:

– Промочите горло. После вчерашней оргии, наверное, безумно болит голова.

– Да, спасибо, – мысли императора бродили далеко. – Я испытываю постоянную нехватку денег. Опять остановились работы по возведению самого большого храма в честь Юпитера.

Строительство этого храма в горах начал ещё Октавиан Август, когда оракул, погрузившись в священный экстаз, предсказал ему от имени бога: «Бессмертие обретёшь, когда на этом месте храм возведёшь». Ни Август, ни императоры, правившие после него, так и не смогли достроить храмовый комплекс, угодный богам. И вот Нерон, чтобы гарантировать себе бессмертие, рьяно взялся за достройку самого величественного храма на земле, но… закончились деньги.

Выпив вина, он задался вопросом:

– Где же ещё взять денег?

Как опытный искуситель Тигеллин зашёл издалека:

– Уже неделю как прибыл в Рим армянский царь.

Царь Армении с огромной свитой наконец-то добрался до Рима. Путь из Арташата в столицу Империи занял два года. За время путешествия он навестил свою мать и братьев – царей Атропатены и Парфии, царя Адиабены Монобаза, родственников жены, Храм огня и новые центры торговли вблизи Вавилона. И везде устраивались грандиозные пиры, пышные празднества и увлекательная охота на тигров и львов.

Тигеллин доложил:

– Склонить варвара к миру – это, несомненно, ваша заслуга, император. Слава вам! Приезд армянского царя – победа римского оружия. Кстати, он привёз богатые дары, а ещё двести арцахских лошадей, лучших для колесничных бегов.

Нерон задумался:

– И что ты предлагаешь? Он же заключил с нами вассальный договор и готов принести мне присягу! Обязался присылать для ведения войн войска и снабжать продовольствием наш легион в Каппадокии. А эта волшебная зеленая лупа – его подарок – открыла мне глаза! – Нерон посмотрел на помощника сквозь изумруд: – Тигеллин, твоя аура также не сияет чистотой.

– Император! – воскликнул командир преторианской гвардии. – Армения очень богатая страна. Когда-то Антоний вывез из неё три десятка повозок золота, серебра и драгоценных камней. Это золотое блюдо с фруктами, что на столике рядом с вами, сделано из переплавленного куска статуи армянской богини.

– У них статуи из золота? – удивился Нерон.

– Да-а, мой император!

– Но сенат уже принял решение признать Тиридата царём, – Нерон недоумевал. – Текст договора с Арменией высекли на медной доске и установили в римском храме под сохранность богов. Коронование всего лишь формальность.

– Армения, как ни крути, фактически остаётся независимым от нас государством. Это неправильно! Кстати, Тиридат хвастал, что неизменно побеждает в гонках колесниц. Мой император! У нас давно не было спортивных состязаний… – Тигеллин сделал вид, что держится отстранённо: – С колесничими часто происходят серьезные травмы, бывает, они погибают. Возможно, мой император, вам придётся одобрить для Армении нового царя.

– А это мысль. Решено! – оживился Нерон. – Проведём гонки на колесницах-четвёрках! Хочу участвовать лично!

– Император, – встревожился Тигеллин, – не в этот раз. Вы не совсем здоровы. С Тиридатом прибыли его сыновья, а также отпрыски царей Парфии, Атропатены и Адиабены. Пусть посостязаются армяне с лучшими нашими колесничими.

Нерон вскочил с кресла:

– О! Мы обставим процедуру коронования пышным празднеством!

– Прекрасная идея, мой император! А мои люди позаботятся, чтобы в Большом цирке накал страстей был нешуточным.

Фомин за колонной всё слышал. «Вот сукин сын! – подумал он. Приложив к глазу зелёный камень, посмотрел на Нерона. Аура того была чёрной. – Гнусный мерзавец!»



Толпа, собравшаяся в Большом цирке Рима, ревела, предвкушая зрелище. Треть населения Вечного города собралась в огромном сооружении. За воротами, неустанно перебирая копытами, фыркали разгорячённые кони. Трибуны аплодировали, колесничие в ожидании скачек изнывали от нетерпения. Желание выиграть будоражило кровь не только участникам состязаний, но и гражданам, сделавшим ставки на тотализаторе ипподрома. Двенадцать колесниц были разукрашены в разные цвета – шесть армянских в красный, столько же римских – в белый с золотым.

Фомин в поисках Зенобии разглядывал трибуны. Он заметил её среди армянской знати рядом с ложей императора. Невидимый статус наделил его способностью свободно передвигаться где угодно. Она его увидела, заметно удивилась, встала. Олег подошёл, поцеловал её в губы, прочитав неодобрение. Изумленный взгляд женщины сменился на вопрошающий. Она, предупредив сопровождавших её приближённых, отошла к аркаде и, делая вид, что поправляет складки пеплума, спросила:

– Олег, что ты здесь делаешь? Если охотишься за Скрижалью судеб, то она со времён царя Тиграна II хранится в царской сокровищнице, в подземелье арташатского дворца. Он привёз её из Сирии.

– Нет, милая. Мне нестерпимо захотелось тебя увидеть.

– Рада вновь встретиться. Знаешь, я родила сына. Ему уже год и месяц. Чудесный ребёнок, светловолосый, очень сообразительный. Весь в тебя. Остался с моей сестрой.

– Я счастлив, – на глаза растроганного Фомина навернулись слёзы, но вновь став серьёзным, он поведал: – Зенобия, Тиридату грозит опасность! Я слышал разговор Нерона с его подручным Тигеллином. Они задумали погубить царя на скачках.

– Что? – она встревожилась. – Спасибо за предупреждение. Не так-то просто сломить царя Тиридата, но меры я всё же приму. На память обо мне возьми это кольцо, – она сняла с пальца золотое кольцо в виде змеи и протянула ему. – Всегда носи его при себе, на левой руке, и наша связь станет неразрывной. До свидания, друг. Время войне и время миру.

Чмокнув его в щёку, Зенобия ушла. Фомин пошёл к стойлам. Красные колесницы армян и бело-золотые римлян уже готовились выехать на старт. Заметив подозрительного человека в коричневой, длиной до икр, подпоясанной тунике, перелезавшего через забор, Олег насторожился. Тот нервно оглядывался и, судя по выражению лица, явно замышлял что-то недоброе. Подойдя к красной квадриге, самой крайней в ряду, он, никем не замеченный, достал нож и попытался подрезать шлею коня. Тяжелая дубинка оглушила его. Не успев сделать своё чёрное дело, он выронил нож и грохнулся наземь.

Толпа собравшихся на трибунах зрителей взревела. Её взору в императорской ложе предстал Нерон. Аплодисменты, выкрики – фанаты бегов обожали правителя, страстного поклонника гонок, который неоднократно сам выступал на соревнованиях, и судьи неизменно присуждали ему победу. Появились команды. Магистрат громко объявлял имена наездников. Когда прозвучало имя армянского царя, рёв толпы огласил ипподром. «Заезд пять кругов!» – кричал раз за разом магистрат. Нерон встал и, подняв руку, бросил платок – сигнал к началу гонок. Грандиозное зрелище началось.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/georgiy-grigoryanc/izumrudnyy-plen/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения